ProZ.com translation contests »
2014 annual ProZ.com translation contest: "Celebrations" » Russian to German » Entry #19846


Source text in Russian

Translation #19846

... Издали, в лесном коридоре, оно показалось веселое и нарядное, сияющее необыкновенно чистой и ровной желтизной. Я подошел поближе: это было заброшенное поле, давно не паханное и не сеянное, и теперь густо заросшее какими-то невысокими растениями-кустиками. От них вдруг дохнуло приятным горьковато-цветочным ароматом. «Да это сурепка, — вспомнил я когда-то читанный ботанический атлас, — что-то вроде сорняка...».

Свежий ветер пробежал над живым ковром, все поле заиграло и запереливалось золотистыми волнами, которые докатывались до затененной солнцем стены леса, образуя удивительный контраст темно-зеленого и ярко-желтого. «Будто драгоценная чаша в малахитовой оправе» — мелькнуло сравнение.
Высоко в знойном июньском небе парил коршун. Жара предвещала грозу. Над западной частью горизонта уже темнела громадная туча, набухая дождем. И только в зените неровные, быстро смещающиеся края облаков ослепительно сверкали расплавленным серебром, источая нестерпимый свет. Ветер усиливался, все соцветия сурепки быстро раскачивались, будто исполняя какой-то экзотический танец.

Звенело, страстно и не переставая, множество невидимых глазу жаворонков. Будто перед грозой пели и цветы, и лес, и это далекое от человеческих селений поле. Но вот теплые серые комочки упали откуда-то с неба и зависли над кустиками золотистой сурепки. Некоторые жаворонки вились над самым полем, перепархивая от цветка к цветку и наполняя окраину неумолчным пилением. Другие, часто трепеща крылышками, поднимались вертикально и зависали метрах в четырех-пяти над землей и также громко славили жизнь.

Предгрозовые облака громоздились по всему небу, кое-где иссиня-розоватые, будто раскаленные изнутри, и я увидел, что над лесом осталось лишь небольшое голубоватое окно, из которого прямым широким водопадом прорывались к земле лучи, заливая теплым мягким светом все летнее благоухающее цветение. А в напряженном, наполненном электричеством воздухе беззвучно бушевала метель из летящего вокруг осинового пуха. Но вот где-то оглушительно ударил гром, и первые крупные капли дождя шумно хлестанули по золоту цветов сурепки. В тот миг, когда пришел ливень, вдруг показалось, что вся живая природа свободно и облегченно вздохнула, что все деревья, растения, птицы и звери обрадовались сверкающему, всполошному, сотканному из толстых водяных струй, дождю.

До нитки промокший, один среди затуманенного и вдруг притихшего, словно бы придавленного стихией поля, я также молча наслаждался упоительным счастьем человека, которому один, от силы два раза в году дано увидеть и ощутить прекрасное смятение в природе.
... Von ferne erschien es in einer Waldschneise heiter und festlich und strahlte in ungewöhnlich reinem und gleichmäßigem Gelb. Ich ging näher hin: Das war ein verlassenes Feld, das lange nicht gepflügt und bebaut worden und nun mit irgendwelchen niedrigen, staudenartigen Pflanzen dicht bewachsen war. Von diesen stieg plötzlich ein sanfter, herb-blumiger Duft auf. „Das ist ja die Winterkresse“, dachte ich an einen botanischen Atlas, in dem ich einmal gelesen hatte, „eine Art Unkraut ...“

Ein frischer Wind huschte über den lebendigen Teppich, das ganze Feld wallte und wogte in goldenen Wellen, die bis zur schattigen Wand des Waldes rollten und einen zauberhaften Kontrast von Dunkelgrün und Hellgelb bildeten. „Wie eine kostbare Schale in einer Fassung aus Malachit“, blitzte ein Vergleich auf.
Hoch am glühenden Junihimmel glitt ein Geier. Die Hitze verhieß ein Gewitter. Im Westen hing bereits eine riesige Wolke dunkel über dem Horizont, vollgesogen mit Regen. Und nur ganz oben gleißten die krakeligen, rasch verschieblichen Ränder der Wolken wie geschmolzenes Silber und sandten ein unerträgliches Licht aus. Der Wind wurde kräftiger, die Blütenstände der Winterkresse schwangen wild hin und her, wie in einem exotischen Tanz.

Inbrünstig und ohne Unterlass zwitscherte eine Schar dem Auge verborgener Lerchen. Als ob vor dem Gewitter die Blumen sängen, der Wald und dieses weit abseits menschlicher Siedlungen gelegene Feld. Aber da fielen die warmen grauen Knäulchen auch schon vom Himmel herab und blieben über den goldenen Stauden der Winterkresse hängen. Manche Lerchen schwirrten knapp über dem Feld umher, flatterten von Blüte zu Blüte und erfüllten die Luft mit ihrem pausenlosen Gesäge. Andere wiederum stiegen mit flinkem Flügelschlag senkrecht nach oben, schwebten auf vier bis fünf Metern Höhe und priesen ebenfalls lautstark das Leben.

Gewitterwolken türmten sich über den ganzen Himmel hin, stellenweise bläulich-rosa, wie von innen glühend, und ich sah, dass über dem Wald nur ein kleines hellblaues Fenster geblieben war, aus dem wie in einem breiten, geradlinigen Wasserfall Sonnenstrahlen auf die Erde hinabstürzten und das duftende, sommerliche Blütenmeer in warmes, weiches Licht hüllten. In der spannungsvollen, elektrisch geladenen Luft wirbelte lautlos ein Schneesturm aus den umherfliegenden Flocken der Espensamen . Doch da krachte irgendwo ein ohrenbetäubender Donner, und die ersten dicken Regentropfen platschten geräuschvoll auf das Gold der Blüten. In diesem Augenblick, als der Schauer begann, schien es plötzlich, als atmete all die lebendige Natur befreit und erleichtert auf, als freuten sich alle Bäume, Pflanzen, Vögel und Wildtiere über den sprühenden, aufregenden, aus dicken Wasserstrahlen gewobenen Regen.
Nass bis auf die Haut, allein inmitten des regenverhangenen Feldes, das stumm geworden war, wie erdrückt von den Naturgewalten, gab auch ich mich schweigend dem berauschenden Glück eines Menschen hin, dem es ein oder höchstens zwei Mal im Jahr vergönnt ist, mit allen Sinnen den wundervollen Aufruhr der Natur wahrzunehmen.


Discuss this entry